Медный страж - Страница 63

В шаге от ладьи ведун опять нырнул. Русалка, оказывается, все это время плыла рядом, прямо под ним. Она скользнула вперед, под борт, гибко извернулась. Олег вопросительно дернул подбородком, хозяйка заводи указала на соседнюю ладью, протянула руку. Середин дал ей свою — и тут же оказался рядом с Мамкой, вмиг преодолев десяток саженей. Вынырнул.

— Любовод, искупаться не хочешь? Вода теплая, место спокойное.

— Спасибо, друг, но не надо. Когда я с тобой в прошлый раз купался, мы ладью две седмицы найти не могли. Не пойду. Мне возле Ильменя больше в воде нравится.

— Не примешь, значит, приглашения?

— Не до того ныне, друг. Не хочу.

Олег недовольно фыркнул, нырнул, отрицательно покачал головой. Русалка возмущенно закрутилась, забила руками. Ведун, пожав плечами, повторил отказ. Хозяйка заводи ухнулась вертикально вниз, бросив его одного. Середину осталось только лечь на спину и не спеша поплыть к Детке, надеясь, что нежить хотя бы мешать не станет, когда гости начнут выбираться назад в море.

Тут по его спине от затылка к копчику скользнула холодная ладонь. От неожиданности ведун дернулся, хлебнул воды, влетел под листья — но холодная рука не дотопила его, а подтолкнула вверх, подождала, пока он отдышится. Потом, когда Олег перевернулся на живот, русалка протянула ему какой-то зеленоватый камушек и махнула в сторону судна Любовода, подволокла Середина туда, снова указала на Мамку.

— Да понял я, понял! — фыркнул ведун, вырываясь, всплывая наверх и хватая ртом воздух. — До чего все тетки занудливы — хоть живые, хоть утопленницы.

Холодная рука подпихнула его к борту корабля, и Олег застучал по нему кулаком:

— Эй, наверху! Веревку бросьте!

— Чего, накупался? — хмыкнул, выглядывая наружу, Коршун. — Ладьи перепутал?

Однако веревка с частыми узлами в воду все-таки выпала. Олег, зажав посылку в зубах, забрался наверх, перевалился через борт, перехватил передачу в ладонь и, не глядя по сторонам, зашлепал мокрыми босыми ногами в сарайчик на корме.

У Любовода в капитанской каюте оказалось куда уютней, нежели у Середина. Уголок за тюфяком, укрытым персидским ковром с ворсом в ладонь высотой, занимала библиотека — судя по количеству свитков на вбитых в стену штырях. А может, то было собрание навигационных карт и лоций — книги на Руси чаще делали все-таки в переплетах. В свитки скатывалось то, что делалось от руки для узкого пользования — грамоты, письма, договора, уложения. Записал человек для себя приметы какого-то пути да свернул, на штырек повесил. Решил поделиться с кем знанием — тот переписал и тоже — на штырек.

Напротив топчана стояли точно такие же сундуки, что и на Детке, но угол вокруг жаровни был обит медными листами, потолок — войлочной кошмой, которая уходила и на стены, так что никаких досок из-под ковров не выглядывало. На стене висели два меча — один вместе с поясным набором, другой сам по себе, просто с ножнами. Но некая пустота все-таки ощущалось. Не хватало хранительницы уюта. Женщины.

Купец закрыл за другом дверь, налил в ковш немного меда, протянул Олегу:

— На, согрейся. Чего случилось-то?

— Похоже, это предназначено для тебя…

Ведун сам впервые смог рассмотреть, что именно дала ему русалка. Кусочек зеленого камня, похожего на малахит, размером в половину ладони. По eо поверхности, смешиваясь с камнем, как бы сплавляясь с ним на глубину двух миллиметров, шли причудливые переплетающиеся линии. Олег покрутил кусочек перед глазами, ничего не разглядел, кинул на топчан и взялся за ковш.

— Похоже на края каких-то рун. — Купец наклонился за подарком, протянул руку и тут же отпрянул: — Ой, зараза, колется!

— Хозяин, хозяин! — По палубе простучали чьи-то ноги, дверь распахнулась: — Хозяин, нас в море опять выносит.

— Вот и хорошо, теперь иди, — отмахнулся Любовод.

— Это не подарок колется, — допив мед, поставил ковш на сундук ведун. — Это к русалке известие дошло, что посылка по назначению доставлена. Твоя она, друже. Уж не знаю, от кого и зачем. Может, от матери передачка? Или русалка в тебе кровную родню почуяла и решила сокровищем поделиться, которое руки сильно жжет?

— Или от напасти какой избавиться…

— Но передали тебе, не первому встречному путнику.

— Здесь мать не позовешь, далеко она, — посетовал Любовод. — Я с тобой спорить не стану, может, сия штукенция и дорога зело. Однако же дорогой и чаша бывает золотая с каменьями, и яд редкостный, в еде и питье неощутимый. Чего нам дали-то? Отраву али сокровище? Может, назад кинуть, пока не поздно?

Он осторожно потрогал камушек пальцем, взял, вышел на палубу. Олег двинулся следом и громко хмыкнул: невесть откуда взявшееся течение уже вынесло глубоко сидящие ладьи из мелкого заливчика далеко в море.

— Да-а… — потянул купец. — Особо не разбросаешься.

— А может, это вовсе и не тебе подарок? — негромко произнес Середин. — Может, матери твоей из здешних краев посылка? Узнали тебя, да и решили отправить с оказией. Со мной надо было купаться. Глядишь, и расспросил бы сам, что к чему.

— Ладно, сберегу пока, — решил Любовод. — Места много не занимает, а ценность, видать, немалая. Простые побрякушки просто так на дне валяются. И злато, и самоцветы. Что-то в сем камне есть. Однако же надобно на Детку свистнуть. Может, хоть одежду твою перекинут. А то, что ты голый на солнце да на ветру.

— Будем проще, — подмигнул товарищу Олег. — Мне уже все равно…

Он подпрыгнул, поджал ноги и с громким всплеском рухнул за борт. На Мамке закричали, высыпали к борту, послышался протяжный свист. Однако на Детке и без того заметили своего хозяина — ладья чуть вильнула, поворачивая нос прямо на него, за борт выпала веревка. Спустя несколько минут ведун ухватился за нее и споро поднялся на борт, заслужив одобрительные возгласы от команды.